Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

и в китайских империях прошлого, оно оставляет большинство видов производственной деятельности в частных руках, сохраняя за собой право регулировать все аспекты социальной жизни, включая количество детей в семьях.

В 1997 году Гонконг, один из самых заметных символов презумпции Британской империи, был возвращен Китаю. Гонконг был одним из трофеев, завоеванных Британией в 1842 году, и его статус определялся договорами, заключенными с Цин. Передача Гонконга Китаю была подкреплена оговорками, включая частичную административную автономию для города-государства. Таким образом, Гонконг был изменен в британской и китайской имперской моде, что напоминает об основной стратегии империй: управлять разными людьми по-разному, но не как равными или эквивалентными другим компонентам государства. Возвращение также подчеркивает изменчивость имперских траекторий и их пересечений. Британский период Гонконга, при всем влиянии установленных тогда имперских связей, был коротким эпизодом в истории китайской империи.

Иллюстрация. 13.5

Ретроцессия Гонконга от Великобритании к Китаю, 1 июля 1997 года. Председатель КНР Цзян Цзэминь пожимает руку принцу Великобритании Чарльзу, а премьер-министры Ли Пэн и Тони Блэр смотрят на него. Гонконг, уступленный империей Цин Великобритании в 1842 году, стал особой территорией под суверенитетом Китайской Народной Республики. Пол Лакатос, AFP, GettyImages.

К концу XX века эта империя-долгожитель изменила географию власти, которая сохранялась на протяжении двухсот лет, став кредитором Соединенных Штатов, покупателем сырья в бывших колониях Запада, потребителем роскоши Европы. Биполярное соперничество закончилось, но другая держава на евразийском континенте вновь стала движущей силой мировой политики, снова внедряя инновации и оживляя имперские традиции.

14. ИМПЕРИИ, ГОСУДАРСТВА И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ВООБРАЖЕНИЕ

империя не уступила место стабильному, функционирующему миру национальных государств. Многие недавние кровавые и дестабилизирующие конфликты - в Руанде, Ираке, Израиле/Палестине, Афганистане, бывшей Югославии, Шри-Ланке, Конго, на Кавказе и в других местах - возникли из-за неспособности найти жизнеспособные альтернативы имперским режимам. Государства, созданные на территории бывших колоний, не достигли многих целей, на которые рассчитывали в момент обретения независимости. Великие державы провозглашают мир нерушимых и равных наций, но при этом используют экономическую и военную мощь для подрыва суверенитета других государств. Тем временем политические лидеры и другие люди пытаются организовать наднациональные органы для регулирования конфликтов и взаимодействия между государствами. В Европе идеи конфедерации, возникшие в 1950-х годах во время споров о колониальных империях, теперь применяются для объединения государств на континенте, который раздирали конфликты со времен падения Рима и до падения коммунизма.

Пересмотр имперских траекторий

Пути, пройденные империями, не предсказывают будущее, но они помогают нам понять условия, идеи и действия, которые привели нас к этому неопределенному настоящему. Давайте вспомним, как империи делали историю на протяжении долгого времени. Мы подчеркивали, как империи жонглировали стратегиями сходства и различия в рамках расширяющихся или сужающихся государств. Мы подчеркнули вертикальный характер властных отношений в империях, когда лидеры пытались нанять посредников - из своей среды или из инкорпорированных обществ - для управления отдаленными территориями и обеспечения условного согласия на имперское правление. Мы рассматривали пересечения империй - возникновение новых империй на границах других, препятствование имперской экспансии со стороны соперничающих империй, а также влияние друг на друга имперской власти и стремления к национальной автономии. Вместо того чтобы классифицировать империи по статичным категориям, мы увидели, как правящие элиты комбинировали различные способы осуществления власти на расстоянии. Разнообразные, но переплетающиеся имперские траектории неоднократно преобразовывали мир на протяжении двух тысячелетий.

Мы начали с Китая и Рима в третьем веке до нашей эры. Оба они разработали методы создания империи, включая сильные различия между теми, кто присоединялся к процессу, и теми, кто рассматривался как аутсайдеры, заклейменные как кочевники и варвары. С тех пор как Цинь сложили слово "Китай", возможность имперского владычества над обширным и продуктивным пространством разжигала политическое воображение, даже когда пространство, которым фактически управляли династии, расширялось, сужалось и дробилось. Завоеватели стремились управлять Китаем, а не разрушать его. Юань в XIV веке и маньчжуры с XVII использовали свою самобытность для трансформации императорской власти и расширения территории империи.

Правление чиновников помогло китайским императорам избежать зависимости от местных лордов, что сделало имперскую траекторию Китая отличной от римской и постримских государств Западной Европы. Китайское имперское государство контролировало гидротехнические сооружения и зернохранилища, чтобы снизить риск голода, но не создавало единой религиозной системы и не пыталось унифицировать экономическую или культурную жизнь людей по всей империи. Китай столкнулся с проблемами в XIX веке, когда гораздо более молодые империи, предлагавшие новые стимулы, новые идеи, новые связи и новые угрозы, выявили слабости экономики Цин и предложили некоторым китайским элитам альтернативные стратегии. Однако антиманьчжурские, антииностранные, националистические и коммунистические движения сохраняли ориентацию на Китай как единое целое.

Рим просуществовал около шестисот лет на западе и еще тысячу лет на востоке, в модифицированном, более гибком имперском стиле Византии. Влияние Рима как модели пережило его существование как империи. Возможность того, что самые разные народы могут стать римлянами, переняв его цивилизационные практики и признав его власть, вдохновляла будущие империи как на гибкость, так и на высокомерие. Рим включал в свой пантеон далеких богов, нанимал периферийные элиты на высокие должности и ассимилировал более ранние культурные достижения в свою идею цивилизации. Эта обогащенная и объединяющая римская культура привлекала лояльность и подражание на огромном пространстве.

Основополагающее значение имело римское гражданство: бывшее атрибутом солдатской элиты имперского города, гражданство постепенно распространилось на многих жителей империи, а в 212 году - на всех свободных мужчин. Идея о том, что люди, живущие в разрозненных местах, могут стать гражданами империи и пользоваться правами на всей территории государства, нашла отклик в движениях за конституционную реформу - во французских Карибах в 1790-х годах, среди латиноамериканских креолов в 1812 году, османов в 1869 году, французских африканцев в 1946 году.

Путь, по которому пошел Рим и которого избежал Китай, заключался в отказе от синтезирующей, политеистической религиозной практики первых веков в пользу моно теизма. Идея универсальной империи, связанной с единой универсальной верой - христианством, - оставила неизгладимый след на последующих империях, которые подражали Риму. Однако когда Константин перенес свою столицу в Византий, он и его преемники, опираясь на церковь для укрепления своей власти, приспособили свой способ правления к многочисленным народам, культурам и экономическим сетям восточного Средиземноморья. Восточная Римская империя оставила другую версию христианства империям, таким как Россия, которые сформировались на краях ее культурной орбиты.

Брак монотеизма и империи, казалось бы, должен был обеспечить последовательность имперских полисов, но его последствия для имперских режимов были одновременно глубокими и